В пещере Цеи было душно. Нестерпимо. А может, ей это казалось от того, рыжая не находила себе место? Внутренние беспокойства гложили её, да и не до конца решенные проблемы всё ещё вертелись в голове роем суетливых пчёл. Правильно ли она сделала это – вступила в союз с северянами? Если верить предсказаниям Зои – безусловно. Но спустя столько времени после того, как её младшая сестрёнка лишилась по собственной воле зрения ради этого чудесного дара, она довольно-таки сильно изменилась. Замкнулась в себе, сделалась невыносимо тихой и очень осторожной. Как бы ни сидя тихо в своей пещере, не вынашивала бы Зои мстительные планы по свержению Цеи. Как-то вообще в связи со слабохарактерностью сиамки в это слабо верилось, но кто знает… В тихом омуте черти водятся. И не только они, к слову.
Может, тогда тем более стоило её взять с собой? Врагов ведь надо держать ближе, чем друзей. Но ведь как её пока что ещё миловидная сестра может быть врагом? Ещё в параноика не хватало превратиться. С такой-то властью в лапах – очень просто даже.
Волчица встаёт с налёжанного места, подтягивается и зевает. Ей предоставили, скажем так, отдельные апартаменты, когда её небольшая свита лежала в других пещерах, отдельно от неё. Но даже уединение и ощущение личного пространства не давали заснуть верховной. Всё действовало на нервы: и свободное помещение, и лживая духота, когда с выхода на самом деле дули свежие порывы ветра, и звуки падающих капель, и странная тишина, нависшая тяжёлым куполом над лежанкой. Надо вырваться из этого раздражающего плена. Иначе утром Цея будет рвать и метать.
На ум пришла идея навестить Уруса, предводителя новых союзников.  Не думалось совсем о том, что он спит, чем-то важным занят или просто не будет рад видеть ведьму в своём логове. Нет, не думалось как-то. Или всё дело в ведьминском чутье рыжей?
Цея странно улыбается самой себе и, недолго плутая в лабиринте лежбищ, всё-таки находит свою цель. Запах лидера, Одноглазого Медведя – его ни с чем и ни с кем уж точно не спутаешь.
В темноте плохо было видно собеседника, как и верховная сама ему. Но Цей знала, что её выдают свет её ярко-зелёных глаз. Хм, волчица тоже бы занервничала, если бы её покой нарушила знакомая фигура со светящимися глазами. Тем более у некоторых ведьмы вселяли неподдельный страх. Любопытно, вселяет ли его рыжая в этого бесстрашного здоровяка?
- Слишком поздно, чтобы спать, - в той же манере отвечает волчица, - Да и мы можем сами о себе позаботиться. Но нам льстит ваше мужское внимание.
Не извиняешься за беспокойство, не приветствуешь волка, не просишь разрешения войти. Совсем не тактично как-то. Но, наверное, можно опустить такие формальности новым… друзьям? По крайней мере, хотя бы новым союзникам.
- Хотелось бы кое-что обсудить, прояснить нашу с тобой ситуацию. Но прежде чем это сделать, я хотела бы задать тебе один вопрос.
Спускаешься с возвышения, с каменного образования какого-то, и подходишь ближе к северянину. Лунный свет проникает сквозь расщелины и отверстия в пещере и ниспадающими лучами касается морды Уруса. Старые шрамы и проплешины поливаются холодным светом, и Цея словно ощущает боль, хранящуюся в них. Они ужасны и уродливы, они отталкивают и пугают. Странная жалость проникает в душу верховной, и у неё появляется непреодолимое чувство прикоснуться к этим колючим бороздам и рубцам, погладить их и унять их страдания.
- Ты боишься меня?
Голос дрожал, он не был таким уверенным и холодным каким был до этого и должен был быть.

Отредактировано Цея (2015-01-25 00:32:41)

Казалось, что Урус был чем-то одурманен. Его взгляд никуда не блуждал, но он был стеклянным и отстранённым, и Цею, буквально уставившуюся в изувеченную морду волка, это немного настораживало. Может, спросонья хранитель такой?
Вновь наступившую тишину нарушил громкий звук глотания. До волчицы не сразу дошло, что он исходил от хозяина лежбища. Так он ещё и голоден. Наверное, всё-таки стоило с утра к нему зайти, к бодрому и сытому, а не тревожить покой усталого Медведя.
Что-то вертелось на языке рыжей, что-то хотелось сорваться с него, но к этому моменту она, к своему удивлению, отчётливее чувствует запах Уруса и тепло его тела. Он подошёл близко, не простительно близко, не оставив ровно никакого личного пространства, прижавшись своей широкой грудью к груди Цеи. Но и этого мало, и Одноглазый зарывается мордой за ухом. Его горячее дыхание обжигает кожу, мгновенно покрывшую мурашками. Он вдыхал её аромат и что-то говорил. А потом замер. Замерла и верховная, не смея шевельнуться и дыхнуть.
Кажется, до неё дошло, что волк был вовсе не сонный и не голодный. Всё дело… в ней?
Было невыносимо неловко и… страшно? Не помнится, чтобы когда-то рыжая с подобным сталкивалась. Да, когда-то что-то было с волком по имени Мор, но инициативу во всём проявляла она, а он терпел и снисходительно улыбался. Позволял себя любить. После этих отношений волчица пообещала себе, что никогда не позволит взять её чувствам вверх над ней самой. А сейчас что? Она в растерянности, в испуге. Потеряла хватку, всё своё хладнокровие и величие. Стала маленькой, хрупкой, беззащитной, словно никогда и не было самой мощной ведьмы.
Он победил её. Вот так, за столь короткий срок.
Его большой и сильной фигуре ничего не стоило сделать всё что угодно с Цеей. Она не успеет ничего понять, предпринять и защититься. В любой бы другой ситуации, возможно, с другим волком, она с помощью ведьминских способностей усмирила бы наглеца, вот прям даже сейчас, когда между ними нет никакого расстояния. Но Старшая всё никак не может собраться с мыслями. Сердце начинало бешено колотиться. Страх одолевает.
Не ожидала, верховная, такого положения, да? И где же ты, напыщенная, гордая, сильная и самостоятельная королева? Заблудилась.
- И что же это за чувство? – говорит Цей неуверенным голосом, наконец, отстраняясь от собеседника. Ведьма отходит немного дальше от Уруса, чтобы почувствовать личное пространство вновь. Тепло его тела и дыхания по-прежнему горели на ней.
- Видимо ото сна не совсем ещё отошёл, да? – голос становится уже более громким и ровным, волчица приходила в себя и начинает приобретать самообладание и присущую ей хладнокровие. По крайней мере, пока между ними остаётся хоть какое-то расстояние.
- Я не за этим сюда пришла, если ты имеешь в виду это.
Цея выше всего этого. Конечно, если бы это было бы действительно необходимо, она бы сделала это. Может, не без страха и презрения к самой себе, но ведь обстоятельства порой вынуждали и не такое.
Но пока они не вынуждали.
Пока.
Его исполинская фигура, наполовину скрытая в полумраке и наполовину освещённая лунным светом, выглядела зловеще и величественно. Ещё при первой встрече Старшая поразилась виду этого великана. Буро-рыжий, одноглазый, огромный, статный. Обычно о таких воинах рассказывают мамы своим щенкам, представляя им их как пример для подражания, идеал бесстрашия и благородства. Без сомнения и Урус был таким – патриот, волк чести и преданный своему слову, делу и подчинённым. Чтобы понять сущность Медведя, не нужно было быть ведьмой или варгом. Достаточно быть немного внимательным и проницательным.
На такого, как он, всегда можно положиться, он отличный предводитель, воин, брат, сын, друг, муж и отец. Но Цея не заприметила ни одного из членов его семьи. Да и спал он один. Интересно, есть ли у него дети? Безусловно, что у него была какая-то самка. Может быть дальше несколько, в расцвет молодости и сил.
- Где твоя семья?
Если она есть вообще.
Цея нетвердо подходит немного ближе, но она старается держаться уверенной. Совсем позабыв о цели визита, рыжая опять упирается взглядом в хранителя. Нет, она определённо в случае чего не сможет защититься. Не успеет. А она играет с огнём. Но, как ни странно, ей это нравиться.
- Что бы ты сделал со мной тогда? А… сейчас?
И снова чувство трепета, страха и испуга. Она беззащитна. Вновь.